0
0
Особый род духовного подвига являют собой юродивые молчальники, соединившие в своем жительстве два великих аскетических делания – юродство и безмолвие. Подобно тому, как внешним выражением юродства служит отвержение одежд (“нагота”), так внутренним его проявлением становится отвержение словесного общения (“яко безгласен в мире живых”). Ибо если одежда являет зримые нормы мирского приличия, то речь утверждает нормы духовного общения в падшем мире. Юродивый же, живущий по законам Царства Небесного, добровольно отрекается от обоих этих установлений, дабы явить свою отчужденность от мирского устроения.
В летописи русской святости сохранились дивные примеры таких подвижников.Один из них блаженный Андрей Симбирский (+1841), с семилетнего возраста избравший путь строгого воздержания (питаясь лишь хлебом да разваренными ягодами), стяжал и благодать молчания, общаясь с людьми лишь посредством жестов, хотя и не был лишен дара речи.
Дивные угодники Божии явили миру, что подлинное слово рождается не от многоглаголания, но от безмолвного предстояния пред Богом. Их молчание стало живой проповедью о том, что “молчание есть тайна будущего века, а слово есть орудие этого мира” (преп. Исаак Сирин). В своем не молчании они обрели подлинный язык духовного общения, стяжав благодать, перед которой меркнет всякое человеческое красноречие.
