Родословия Иисуса Христа по евангелиям от Матфея и Луки

Вопрос о смысле и значении генеалогий Иисуса Христа, содержащихся в Евангелиях от Матфея и Луки, обсуждался еще с первых веков Христианства. Среди писателей Древней Церкви, так или иначе, следует назвать Юлия Африканского, Оригена,^[1] свт. Епифания Кипрского,^[2] свт. Иоанна Златоуста,^[3] прп. Иоанна Дамаскина,^[4] блж. Феофилакта, архиепископа Болгарского^[5] и др.

В русской богословской литературе также можно встретить историко-экзегетические исследования родословия Господа. Так, в XVIII в. свт. Димитрий Ростовский в “Четьях Минеях” указывает происхождение Иосифа Обручника, анализируя родословия у Матфея и Луки.^[6] В XIX–XX вв. оценка генеалогических таблиц Евангелий производилась в основном в курсах по общей библейской и евангельской истории^[7], а также в руководствах по чтению Священного Писания^[8]. Однако с середины позапрошлого века в печати стали появляться исследования, полностью посвященные генеалогии Иисуса Христа.^[9]

Причиной такого большого количества работ по этому вопросу является то, что в евангельских родословиях есть много различий от ветхозаветных, вместе с тем они различаются и между собой. Эти расхождения послужили поводом к отрицанию подлинности евангельских генеалогических таблиц некоторыми критиками.

О евангелиях Матфея и Луки

Оба евангелиста, повествующие о Рождестве Христовом, – Матфей не менее определенно, чем Лука, – говорят, что Христос был зачат безмужно (Мф. I, 18-25, Лк. I, 26-38). Но, по закону, Его отец был Иосиф. Это вытекает из институтов иудейского брачного права, в силу которых потомство обручницы считалось законным потомством того, кому была обручена мать. Это с неизбежностью следует и из тех двух родословий, которые даны в Евангелии (Мф. I, 1-17, Лк. III. 23-38). Между родословиями наблюдаются очень существенные расхождения, которые до сих пор еще не получили и, очень вероятно, никогда не получат своего объяснения, хотя и не представляли, надо думать, никакой трудности для второго христианского поколения, которое не поколебалось принять оба Евангелия – с разногласящими родословиями – в священный канон Писания. Не подлежит сомне­нию одно: вопреки очень распространенному мнению, которое видит в одном родословии родословие Иосифа, а в другом – родословие Марии, – и то и другое родословие есть родословие Иосифа. Тайна бессемянного зачатия современникам не была известна. Для современников Христовых отец Иисуса был Иосиф. Семейная среда Иисуса была среда Иосифа. Его род был род Иосифов. Иосиф был Давидид. К какому колену принадлежала Пресвятая Дева, мы не знаем. Распространенное мнение, что и Она принадлежала к роду Давидову, основано на представлении, будто благочестивый Иудей должен был брать себе жену из своего же рода. Обручница Давидида Иосифа должна была, таким образом, и по своему происхождению принадлежать к роду Давидову. Это представление в Евангелии подтверждения не находит. Мария была родственница Елисаветы (Лк. I, 36). Елисавета принадлежала к роду Ааронову (Лк. I, 5), иначе говоря, происходила из колена Левиина. Мария, обручница Давидида Иосифа и родственница Елисаветы из рода Ааронова, является живым опровержением вышеуказанного привычного представления. Происхождение Пресвятой Девы остается под вопросом. Оно и не имеет исторического значения. Зна­чение имеет происхождение Иосифа. Как “сын” Иосифа, Господь происходил из царского рода Давидова.^[10]

Древние писатели, сравнив общий характер и в частности начала Евангелий Матфея и Иоанна, называли первое Евангелием – телесным, раскрывающим преимущественно мессианско-человеческую сторону лица Спасителя, – а второе – духовным, раскрывая более божественную или богочеловеческую сторону лица Иисуса Христа. «Евангелие духовное начинается духовной же, или божественной генеалогией Спасителя; в начале Евангелия телесного стоит плотское, или человеческое, родословие Христа».^[11]

«Приготовление человечества к принятию Искупителя совершилось, как известно, двумя параллельными путями: в иудействе – путем положительным, чрез непосредственные божественные откровения (Рим. 9:4), а у язычников – отрицательным, который привел их к сознанию духовной беспомощности человека и к исканию высшей помощи от Бога, пока не ощутят Его и не найдут, хотя Он и не далеко от каждого из нас (Деян.17,27)».^[12] Применительно к этому, можно сказать, написаны и Евангелия.

Еще св. Ириней Лионский отметил, что Матфей первоначально предназначал свое Евангелие для христиан из иудеев.^[13] Отсюда видна цель, – показать, что Христос есть действительный Мессия, обетованный израильскому народу. Евангелие же от Луки назначалось для христиан из язычников, при этом главной мыслью является “спасение во Христе всех людей: и язычников, и иудеев”.

Несомненно, что цель каждого Евангелия легла в основу и содержащегося в нем родословия. “Этим, собственно, только и можно объяснить, почему ев. Матфей в родословии Иисуса Христа не выходит за пределы, как бы указанные самим Богом, а предлагает усматривать обещанного Искупителя в священном роде Авраама и Давида. “Поелику говорит иудеям, – пишет Златоуст, – что излишком считает начинать родословие с древнейших родов”. Совсем другое мы видим в родословии ев. Луки. Это родословие хотя также идет чрез Авраама и Давида, но оно восходит гораздо выше и доходит даже до родоначальника всех людей Адама. В истории человеческой нельзя еще указать другого подобного родословия, которое бы так точно и так далеко простиралось, как родословие Иисуса Христа в Евангелии Луки. Так как св. Лука писал свое Евангелие для христиан из язычников (т.е. греков), по воззрению которых происхождение человечества покрыто непроницаемым мраком, и у которых ходили самые нелепые басни о первобытных людях, то он и предлагает в своем родословии краткое, по истинное сказание о происхождении Иисуса Христа (чудесное рождение которого он описал выше, в первой и второй главах), а вместе с Ним и всех людей от единого человека, от единой крови (Деян.17,26), с одной стороны для того, чтобы разорять прежние, нелепые языческие басни о первобытных людях, а с другой и главным образом – показать, что во Христе Иисусе, согласно обетованию, данному еще прародителям в раю (Быт.3,15), спасение открыто и предоставлено всему человеческому роду, а не одним только иудеям.”^[14]

Все родословие Иисуса Христа исследователи делят на четыре периода, не равных по времени. Первый период – от Адама до Авраама – который передает один Лука, обнимает пространство времени в три тысячи пятьсот лет, второй – от Авраама до Давида, – в тысячу лет, третий – от Давида до плена вавилонского – в четыреста пятьдесят лет, и четвертый – от плена до Христа – в пятьсот пятьдесят лет.

В первом периоде указаны следующие члены: 1) Адам, Сиф, Енос, Каинан, Малелеил, Иаред, Енох, Мафусаил, Ламех, 10) Ной, Сим, Арфаксад, Каинан, Сала, Евер, Фалек, Рагав, Серух, Нахор, 20) Фара. Во втором: 1) Авраам, Исаак, Иаков, Иуда и братья его, Фарес и Зара от Фамари, Эсром, Арам, Аминадав, Наассон, 10) Салмон; Вооз от Рахавы, Овид от Руфи, Иессей, 14) Царь Давид. Обе родословные в этом отделе сходны между собой.

В третьем периоде в генеалогических таблицах у евангелистов различается не только число членов (у Матфея 14, а у Луки 19), но и все имена. Матфей ведет родословие через сына Давидова Соломона, а Лука через другого его сына – Нафана. В этом периоде евангелист Матфей расходится с ветхозаветным свидетельством: у него за Иорамом следует Озия, тогда как по 4 Цар.8,24-26 и 1 Пар.3,11 известно, что Иорам родил Охозию, Охозия родил Иоаса, Иоас родил Амассию, Амассия же родил Озию. Таким образом, выходит, что св. Матфей пропустил имена трех царей – Охозии, Иоаса и Амассии.

Четвертый период у Матфея, как и в предыдущих двух, содержит 14 родов, а у Луки – 23. Члены родов различны, за исключением двух – Салафиила и Зоровавеля, которые в одно время упоминаются обоими евангелистами. В последнем отделе родословия евангелисты разногласят не только между собой, но и с Ветхим Заветом. Так, Зоровавель, по Матфею и Луке, сын Салафиила, а по 1 Пар.3,18-19 он называется сыном Федаии, брата Салафиилова; дальнейших же членов, начиная по Матфею с Авиуда, а по Луке – с Рисая, ветхозаветные писатели, по-видимому, совсем не знают.

Наиболее важным, по мнению исследователей, является вопрос, как объяснить различие имен в евангельских родословиях с данными 1 книги Паралипоменон касательно Салафиила.

По Матфею и Луке Зоровавель – сын Салафиила, а по книге Паралипоменон (1 Пар.3,18-19) он признается сыном Федаии, брата Салафиилова, и, следовательно, был не сыном, а племянником последнего. Но Зоровавель называется сыном Салафиила не только у Матфея и Луки, но и во многих других местах Ветхого Завета (1 Езд.3,2; 5,2; Неем.12,2; 2 Езд.5,5; Агг.1,1; 2,3). Вероятно, Зоровавель был сыном Салафиила или по закону ужичества (левирата), или по усыновлению; в том и другом случае одно и тоже лицо могло получить двоякое происхождение (Втор.25,5-6; Чис.26,8-9; 32,41).^[15]

Что касается того, что Матфей называет сыном Зоровавеля Авиуда (ст.13), а св. Лука – Рисая (ст.27), которых, по-видимому, не знает священный историк Ветхого Завета (1 Пар.), то богословы указывают на вероятность того, что или писатель 1-й книги Паралипоменон назвал не всех сыновей Зоровавеля, или некоторые из них носили по два имени.^[16] Епископ Михаил (Лузин) высказывает еще два мнения относительно Зоровавеля. Он считает, что евангелист Матфей либо опустил несколько лиц по своему обычаю (см. ниже), либо ведет род Зоровавеля не через сына, а через его дочь Салимит.^[17]

Таким образом, мы можем сказать, что богословы вполне объясняют видимые различия между евангельским родословными таблицами и генеалогией Ветхого Завета.

Родословие евангелия Матфея

В начале Евангелия от Матфея, в первой главе, идут два раздела, которые в тех изданиях, где есть тематическое членение, имеют подзаголовки – самые простые, самые несомненные: “Родословие” и “Рождество”. Но вот ведь как на самом деле идет 1-я глава Евангелия от Матфея. Начальные ее слова действительно означают “родословие”, но, кроме того, они означают и многое другое. Если мы мысленно это переведем на еврейский, это будет sefer toledot, что тоже может означать генеалогию. Для начала это нас отсылает к греческому названию первой книги Ветхого Завета, которая по-гречески называется «генезии» или вот именно этими словами – “Книга Бытия”, буквально так. И “генесис” – очень интересное греческое слово, которое родственно и созвучно, но не тождественно слову “рождество”. Это другое слово, хотя и родственное, и близкое по смыслу, но не тождественное. “Книга происхождения”, как “Книга Бытия”, – это книга происхождения мира, на сей раз – нового мира.^[18]

Написав свое Евангелие для евреев, св. Матфей ставит своей главной целью доказать им, что Иисус Христос и есть именно тот Мессия, о Котором предсказывали ветхозаветные пророки. Поэтому он и начинает свое Евангелие родословием Иисуса Христа, желая показать евреям Его происхождение от Давида и Авраама, и делает громадное количество ссылок на Ветхий Завет, чтобы доказать исполнение на Нем ветхозаветных пророчеств. «Народ иудейский, для которого он предназначал первоначально свое Евангелие, был по преимуществу народом таким, который издавна имел и уважал родословные записи и который постоянно хвалился тем, что происходит от рода и семени Авраамова (Мф.3,9; Ин.8,33)».^[19] У Матфея родословие Иисуса прослеживается от Авраама и составлено по образцу ветхозаветных родословий, по трем группам из четырнадцати родов (1.1 и далее).^[20]

Это “книга бытия Иисуса”, относящаяся к настоящему и, в то же время, заводящая вглубь веков. С точки зрения М. И. Богословского, это не неосновательно, “потому что все, что повествует евангелист об Иисусе Христе, заключается в родословии, как в корне или в начале… Прямее и лучше, однако, разуметь под этим выражением сказание, запись о происхождении Иисуса Христа по плоти, или Его генеалогию, подобно тому, как в книге Бытия (2,4) выражение: сия книга бытия небесе и земли – означает описание происхождения неба и земли. В значении перечня или записи употреблено это выражение пред исчислением родов от Адама (Быт.5,1): сия книга бытия человеча”^[21].

Текст несет не столько историческую информацию, сколько онтологическую, богословскую. Евангелия с большой осторожностью надо воспринимать как фактологические записи. Евангелия в своей литературной форме появились достаточно поздно, спустя много десятилетий после 50‑цы на основании очень долгого церковного Предания. Их формирование происходило под воздействием многих факторов, не в последнюю очередь под воздействием богословских интересов. Поэтому здесь Слово Божие здесь надо понимать именно как Слово Божие, произносимое на особом языке Божием, и этот язык надо знать, иначе мы не поймем слова (сказанные, написанные, жестикулированные), Евангелия – словесная икона, а не биография Иисуса Христа.^[22]

По мнению большинства исследователей, евангелист раскрывает нам внутреннюю и живую связь истории Мессии с историей мессианского народа. “В длинном ряду веков и имен он развертывает перед нашим взором постепенное развитие мессианской жизни в человечестве от первоначальной мессианской истории до явления самого Мессии. Эти 42 имени, разделенные на 3 эпохи, стоят в сознании евангелиста, как единая и неразрывная цепь истории явления, связанная и одухотворенная одной идеей – Мессии…»^[23].

Исходя из этого, деление Матфеем мессианского родословия на 3 части можно объяснить следующим образом. Всякий, органически развивающийся, процесс переживает 3 стадии: период постепенного роста и формирования в определенный и законченный вид, – период высшего развития и процветания всех жизненных сил организма, – и период постепенного ослабления и увядания организма, чтобы дать место своему преемнику. Этим делением евангелист, по словам М.Д. Муретова, ясно говорит нам, что “Ветхий Завет умер и должен был умереть, ибо пережил все три возможные для него периоды, так что на место его должен явиться Новый Завет и совершеннейший”.^[24]

В то же время Евангелие, хотя и есть новый организм, всемирный и вечный, произросший из умершего старого, временного и местного, но этот Новый Завет прообразовательно был в Завете Ветхом, воспринял в себя и отразил в себе типичные особенности своего прародителя (известны прообразы Мессии – Авраам, Моисей, Давид).^[25]

Ясно, почему родословияМессии начинается именно с Авраама. История предполагает народ, – нет самостоятельного народа, нет и его истории, и, с прекращением индивидуальности народа, прекращается и его история. Но мессианский народ, как отдельная и самостоятельная особь среди других народов, появляется на исторической сцене только с Авраама. С таким пониманием истории народа связано указание евангелиста на братьев Иуды. Апостол Матфей этим замечанием кратко, но внушительно, дает нам понять, что в родословии Христа он желает поместить перед нами весь исторический рост мессианского древа, что “хотя мессианский плод произрос на одной только ветви этого дерева, но в его произведении участвовали лучшие силы всего дерева”. ^[26]

Упоминание о Фамари, как и о других женщинах, дает видеть, что евангелист в данном отделе родословной Господа пользовался не родословной записью Иосифова дома, но самостоятельно воспроизвел библейские даты, обработав их сообразно своей мессианско-богословской идеей. Фамарь – кровосмесница и блудница, но она руководилась “силой мессианской веры и правды” и удостоилась быть “праматерью царя Давида и Спасителя Христа”.^[27] Дети Иуды и Фамари, – Фарес и Зара по закону плоти, как плоды блуда, должны были подвергнуться смерти; но по закону благодати оба сына становятся родоначальниками племен: Зара – обыкновенного (Числ. 26,20; Суд. 7,1; 1 Пар. 9,6); Фарес – Давидова и мессианского.

В лице Раав – язычницы мессианское древо принимает в себя лучшие жизненные силы язычества, – она является наглядным осуществлением той нравственно-непреложной истины, что “во всяком роде боящийся Его и делающий правду приятен Ему” (Деян.10,35). Другая женщина, которая благодаря своей вере, становится праматерью Давида и Мессии, была Руфь Моавитянка. Обе они – “начатки языков, долженствующих войти во всенародное Царство Христово и соединиться с ним в один христианский народ”.^[28] Митрополит Филарет (Дроздов) говорит, что помещение женских имен в родословие также “изображает глубокое снисхождение Сына Божия”. Интересно, что Вирсавия не названа по имени в родословии, а названа “Уриевой”, хотя Урий ко времени рождения Соломона уже погиб. Здесь мысль евангелиста сосредоточена не на Вирсавии, как добровольно непричастной к греху Давида, а на Урии и совершенном против него грехе Давидовом… Урия умер, но не умерли “беззаконие, в коем был зачат Соломон, и грех, в коем родила его мать его” (Пс.50,7), т.е. начало и причина разрушения и смерти в человечестве (Рим.6,23).^[29]

Первый царь – Саул – не был истинным теократическим царем, ни по плоти, ни по духу. По плоти он происходит не из царственно-мессианского рода Иуды, а из колена Вениаминова (1 Цар.9,21). По духу – он не исполнил волю Господа, так что Господь отверг его (1 Цар.13,13 и далее). Тип настоящего теократического царя – Давид. После него у Израиля были цари. Но все они, не исключая и Соломона, отражали в себе менее типичные черты мессианского идеала, многие отличались нечестием и идолопоклонством, были даже и полуязычники по происхождению. Все эти правители теократического народа являются царями лишь постольку, поскольку приближались к Давиду, и были истинными сынами своего царственного предка. Вот почему евангелист к одному только Давиду применяет титул царя. ^[30]

В отношении пропуска имен Охозии, Иоаса и Амассии ученый VII в. сирский епископ Георгий Аравитянин, высказал предположение, что в подлиннике Евангелия Матфея на еврейском языке эти имена были, но что опустили их и при том совершенно случайно переводчики, которые переводили Евангелие Матфея с еврейского языка на греческий. Они, по мнению упомянутого епископа, вследствие сходства этих имен в греческом языке, перескочили с Охозии на Озию и таким образом выпустили три имени, от чего образовалось и распространилось неправильное чтение между всеми народами. Кроме того, Д. Хвольсон, поддерживая мнение епископа Георгия, отмечает, что переводчик с арамейского в 17 стихе ошибочно читал по-арамейски 14 вместо 17.^[31]

Существует другое более распространенное объяснение, по которому евангелист Матфей опускает имена трех царей за то, что они принадлежали к роду Ахава, по матери Охозии царя, – к такому роду, на который дважды произнесено было Богом проклятие (3 Цар.21,21; 4 Цар.9,7). К этим трем родам евангелист имел полное право применить закон “искоренения потомства нечестивца до третьего и четвертого рода”.^[32] Объяснение это может быть признано вполне удовлетворительным, тем более, что ниже (ст.17) сам евангелист дает понять, что при исчислении родов он имел в виду численную соразмерность (симметрию) и что, следовательно, мог некоторые лица намеренно опустить из родословия Спасителя. Тем более, что “каждый иудей мог знать, что Озия, хотя и не сын Иорама, но происходит от него по прямой линии и необходимо заставляет предполагать собою и отца, и деда, и прадеда, т. е. Амассию, Иоаса, Охозию.” А выражение родилтак же могло быть употреблено, когда говорилось о деде и прадеде в отношении к внукам и правнукам, как слово отец прилагается к деду (Быт.28,13), прадеду (Чис.18,1-2) и даже прапрадеду (3 Цар.25,11.24).^[33]

Большинство исследователей сходятся во мнении, что имя Иоакима было пропущено переписчиками, аргументируя это тем, что тогда в этом отделе получается 13, а не 14 родов.^[34] М. Д. Муретов объясняет следующим образом: “всю эту эпоху можно обозначить одним родом, и именно тем, кто (Иехонией) был продолжателем рода Давидова после Вавилонского плена, а прочих указать вообще под именем “брат его”. Так объясняется пропуск Иоакима и выражение “Иосия роди Иехонию и братьев его перед переселением Вавилонским”, где под “братьями его” мы разумеем не только всех потомков Иосии эпохи переселения Вавилонского, но даже и вообще весь народ израильский.”^[35]

Интересно, что в лице “Иуды и братьев его” началась особая жизнь мессианской ветви со всем мессианским народом, а в лице “Иехонии и братьев его” окончилась царственно-теократическая жизнь мессианского колена, и с ним – всего мессианского народа.^[36]

Словами “от Которой родился” евангелист указывает на Иосифа Обручника как на юридического только “мужа Марии” и предуготовляет читателя к дальнейшему повествованию о безмужнем зачатии Пресвятой Девы от Духа Святого. В этом замечании мы находим новое подтверждение мысли, что родословие Христа у Матфея имеет не реальное и плотское значение, а идейно-духовное, нравственно-религиозное и символико-типологическое.

Наконец, обращает на себя внимание всех исследователей родословия его равномерность. Но, вероятно, главное значение Матфей придает не столько числу 14, сколько самому общему и равномерному совпадению родов в трех эпохах. Первая эпоха обнимает, согласно ветхозаветным данным, 14 родов – удвоение священной седмерицы. Во второй эпохе евангелист, исключив трех потомков Иезавели и соединив в один род всех иудейских царей после Иосии, получил то же самое священное число 14. Отсюда получается, если и в третьей и последней из всех возможных эпохе окажется до Христа то же самое священное число – 14 родов, то такое совпадение должно служить таинственным знамением того, что именно Иисус – 14 род по переселении Вавилонском, 28 от Давида и 42 от Авраама, и есть Христос.

Тем не менее надо сказать, что родословие у Матфея вызывает некоторые трудности из-за его стилизованной формы и непонятными пропусками и вставками. Но тогда надо ответить на вопрос, не исключают ли экзегетические проблемы, которые ставят эти повествования, всякую историческую основу. Мы можем ответить, что Матфей использует это повествование с целью выразить твердое убеждение в том, что Рождество Мессии не было исторической случайностью.^[37]

Таким образом, этими числами евангелист в таинственно-символическом виде указывает историческую полноту времен. Эти явления заставляют оставить всякую мысль о бесцельности родословия и открывают в нем глубоко таинственное значение и высший нравственно-религиозный смысл.

Родословие евангелия Луки

Человеческое родословие Иисуса Христа (III, 28-38) возводит Его через Иосифа к Адаму и к Богу. Оговорка «как думали», которою начинается родословие, относится не только к Его происхождению от Иосифа, но и ко всему ряду предков, до Бога, создавшего Адама, включительно. Внешние наблюдатели согласны были считать Иисуса Сыном Божиим в том смысле, в каком каждый человек, направляющий свою жизнь в согласии с волею Божией, может именоваться Его Сыном. Для современников, смотревших извне, Иисус был великим праведником – и только. Отрицая это понимание, Лука – отрицанием – оттеняет другое, то, которое вытекает из предложенного им повествования о Рождестве и запечатлевается Отчим гласом при Крещении (ср. I – III, 22): Иисус есть Сын Божий, как зачатый Девою наитием Св. Духа. Богосыновство Христово – единственное и неповторимое. Тем самым, понятие “Сын Божий”, в приложении к Нему, получает точное определение – и положительное, и отрицательное. Лука отправляется от согласного убеждения хранителей древнего предания и своего учителя Павла в Богосыновнем достоинстве Христовом и старается догматически точно осмыслить это убеждение.^[38]

Поместив в своем Евангелии родословие Иисуса Христа между крещением и Его искушением, Лука, во-первых, обращает особенное внимание читающего на лице Иисуса Христа, а во-вторых, ясно дает понять, что крещение, о котором только что было говорено, есть один из самых важных моментов в жизни Иисуса Христа; с этого времени Он является уже не тем, чем казался прежде. Торжественное свидетельство Бога Отца: Ты еси Сын Мой возлюбленный (Лк.3,22) вывело Его как бы из-под спуда и явило миру, доселе ничего не ведавшему о Нем. С этого времени Иисус Христос во всем своем величии, как божественный посланник и как чаяние языков, выступает на дело общественного служения роду человеческому;^[39] с этого времени Он по этому самому и становится средоточным лицом в евангельском повествовании. Этот момент естественно был для евангелиста самым удобным, чтобы изложить Его родословие.

Все исследователи выделяют главный принцип Евангелия от Луки –– Мессия принадлежит всем людям без различия плотских прерогатив, который, несомненно, лежит и в основе родословия. Чтобы удержать, Лука должен дать такое родословие, которое хотя и показало бы общность Мессии всему человечеству, но наряду с этим говорило, что сила этой общности не в плоти и крови.^[40]

“Заключительные слова: Адамов, Божий показывают, что Иисус Христос, хотя по человечеству есть истинный человек, подобный нам, кроме греха, и произошел, вместе со всеми от первого праотца всего рода человеческого, Адама, но в тоже время Он и не есть только человек, а древнее его, есть Сын Божий, всесовершенный и совечный Богу Отцу. Кроме того, в слове Божий, которое поставлено в конце всего родословия, ясно выражается мысль апост. Павла, высказанная им в Афинах (Деян.16,29): мы – род Божий. В самом деле, если бы люди происходили не от Бога, не имели в себе образа и подобия Божия, то и воплощение Сына Божия было бы невозможно. Иисус Христос, возлюбленный Сын Божий (Лк.3,22), потому и принял на Себя плоть человеческую, что мы род Божий (ст.38).”^[41] По выражению Филарета, митрополита Московского, св. Лука родословием Иисуса Христа “изображает как бы лествицу соединения человечества с Божеством”.

Заключение

Из родословия законного отца Иосифа можно вывести действительное происхождение Иисуса, так как законное родословие непременно имеет для себя основание в родословии естественном, поэтому родословия у Матфея и Луки в отношении специальной цели любого родословия имеют большое значение, ибо показывают действительное происхождение Спасителя от своих предков, хотя один из евангелистов должен дать законное родословие предков Матери Его Марии.

Родословия имеют также большое значение в историческом отношении. Здесь в лицах изображается вся попечительность Промысла Божия о сохранении того святого семени, от которого должно было воссиять спасение миру. Здесь не соображениями или отвлеченными выводами, но преемством родов, доказывается сохранение Царства Божия на земле от начала мира до явления обетованного Лица, соединившего в Себе божество и человечество. В частности, родословие Матфея передает историю избранного народа в лицах и со всеми ее замечательными событиями и с характерным сохранением и указанием периодов в состоянии его политической и общественной жизни.

Кроме того, эти генеалогические таблицы имеют религиозно-воспитательное значение: доказывают исполнение великого обетования. «Важность рассмотренных нами генеалогий очевидна уже сама собой из важности самого предмета; но эта важность еще более возвышается в глазах наших от того, что генеалогии записаны были евангелистами пред разрушением Иерусалима и рассеянием иудейского народа, в то время, когда происхождение Христа из рода Давидова можно было всякому доказать из подлинных документов и когда всякий действительно мог их видеть и видел сам, если хотел. Это обстоятельство таково, что его одного достаточно, чтобы разорять в прах все возможные возражения против подлинности и исторической достоверности евангельских родословий, а равно и против происхождения Спасителя нашего из священного рода Авраама и Давида».^[42]

Иерей Максим Мищенко

Редакция интернет-портала «Миссия сегодня»

https://missioner-tver.ru/

---

[1] Евсевий Памфил, еп. Сочинения. СПб., 1858. Ч.I. Церковная история. С.28-29, 33.

[2] Епифаний Кипрский, свт. Творения. М., 1863–64, 1882. Ч.1, 2, 5.

[3] Иоанн Златоуст, свт. Беседы на Евангелие от Матфея. СПб., 1889. Ч.I. С.33.

[4] Иоанн Дамаскин, прп. Точное изложение православной веры. М., 1992. С.226–231.

[5] Феофилакт, архиеп. Болгарский, блж. Благвестник: Толкование на Святое Евангелие. В 4-х книгах. СПб., 1910. Кн.1, 2.

[6] Жития святых, на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней свт. Димитрия Ростовского. М.,1906. Кн.4. Декабрь. С.747.

[7] Филарет (Дроздов), архим. Начертание Церковно-библейской истории. Изд. 13-е. М., 1897. С.346–347. Горский А.В. История Евангельская и Церкви Апостольской: Академические лекции. СПб., 1999. С.4–6. Матвеевский П., прот. Евангельская история о Боге-Слове Сыне Божием Господе нашем Иисусе Христе. СПб., 1880. С.234–237.

[8] Михаил (Лузин), еп. Библейская наука: Академические чтения по Священному Писанию Нового Завета / Под. ред. Н.И. Троицкого. М., 1900. Ч.I. По Евангелиям. С.18-38. Аверкий (Таушев), архиеп. Четвероевангелие: Руководство к изучению Священного Писания Нового Завета. М., 2000. С.51–52.

[9] Богословский М.И. О двух генеалогиях Иисуса Христа // Православный собеседник. 1880. Ч.I. С.29–76. Эта статья вошла затем в его труд: Детство Господа нашего Иисуса Христа и Его Предтечи, по Евангелиям святых апостолов Матфея и Луки: Историко-экзегетическое исследование. Казань, 1893. С.43–96. Добровольский И. Два родословия Спасителя: Опыт экзегетического исследования. Казань, 1897. 46 с. Муретов М.Д. Родословие Христа (Мф.1,1–17; Лк.3,23–38): Экзегетическое исследование. М., 1904. 140 с.

[10] Кассиан (Безобразов) еп. Христос и первое христианское поколение. 3-е изд., – Париж-Москва: YМСА-Рrеss Русский путь, 1996.

[11] Муретов М.Д. Родословие Христа (Мф.1,1–17; Лк.3,23–38): Экзегетическое исследование. М., 1904. С.3.

[12] Богословский М.И. О двух генеалогиях Иисуса Христа // Православный собеседник. 1880. Ч.I. С.43-44.

[13] Ириней Лионский, св. Творения. М., 1996. С.220.

[14] Богословский М.И. О двух генеалогиях Иисуса Христа // Православный собеседник. 1880. Ч.I. С.44-45.

[15] Михаил (Лузин), еп. Библейская наука: Академические чтения по Священному Писанию Нового Завета / Под. ред. Н.И. Троицкого. М., 1900. Ч.I. По Евангелиям. С.19.

[16] Богословский М.И. О двух генеалогиях Иисуса Христа // Православный собеседник. 1880. Ч.I. С.54-55.

[17] Михаил (Лузин), еп. Библейская наука: Академические чтения по Священному Писанию Нового Завета / Под. ред. Н.И. Троицкого. М., 1900. Ч.I. По Евангелиям. С.20-21.

[18] Аверинцев С. Некоторые языковые особенности в Евангелиях. // Лекция, прочитанная студентам Свято-Филаретовской московской высшей православно-христианской школы 21 июня 1994.

[19] Богословский М.И. О двух генеалогиях Иисуса Христа // Православный собеседник. 1880. Ч.I. С.44.

[20] Гатри Д. Введение в Новый Завет. – М.: Библия для всех, 2005.

[21] Богословский М.И. О двух генеалогиях Иисуса Христа // Православный собеседник. 1880. Ч.I. С.72.

[22] Ианнуарий (Ивлиев). Конспект по Священному Писанию Нового Завета.

[23] Муретов М.Д. Родословие Христа (Мф.1,1–17; Лк.3,23–38): Экзегетическое исследование. М., 1904.С.17-18.

[24] Муретов М.Д. Родословие Христа (Мф.1,1–17; Лк.3,23–38): Экзегетическое исследование. М., 1904. С.18.

[25] Муретов М.Д. Родословие Христа (Мф.1,1–17; Лк.3,23–38): Экзегетическое исследование. М., 1904. С.19.

[26] Муретов М.Д. Родословие Христа (Мф.1,1–17; Лк.3,23–38): Экзегетическое исследование. М., 1904. С.31.

[27] Муретов М.Д. Родословие Христа (Мф.1,1–17; Лк.3,23–38): Экзегетическое исследование. М., 1904. С.35.

[28] Муретов М.Д. Родословие Христа (Мф.1,1–17; Лк.3,23–38): Экзегетическое исследование. М., 1904. С.42.

[29] Муретов М.Д. Родословие Христа (Мф.1,1–17; Лк.3,23–38): Экзегетическое исследование. М., 1904. С.53.

[30] Муретов М.Д. Родословие Христа (Мф.1,1–17; Лк.3,23–38): Экзегетическое исследование. М., 1904. С.43.

[31] Хвольсон Д. Последняя пасхальная вечеря Иисуса Христа и день Его смерти // Христианское чтение. 1875. Ч.II. С.462.

[32] Муретов М.Д. Родословие Христа (Мф.1,1–17; Лк.3,23–38): Экзегетическое исследование. М., 1904.С.63.

[33] Богословский М.И. Детство Господа нашего Иисуса Христа. С.72.

[34] Там же. С.74. Михаил (Лузин), еп. Ук. соч. С.15. и др.

[35] Муретов М.Д. Родословие Христа (Мф.1,1–17; Лк.3,23–38): Экзегетическое исследование. М., 1904. С.68.

[36] Муретов М.Д. Родословие Христа (Мф.1,1–17; Лк.3,23–38): Экзегетическое исследование. М., 1904. С.70.

[37] Гатри Д. Введение в Новый Завет. – М.: Библия для всех, 2005.

[38] Кассиан (Безобразов) еп.Христос и первое христианское поколение. 3-е изд., – Париж-Москва: YМСА-Рrеss Русский путь, 1996.

[39] Бухарев И.Н., прот. Толкование на Евангелие от Луки. М., 1902.С.59.

[40] Добровольский И. Два родословия Спасителя: Опыт экзегетического исследования. Казань, 1897.С.13.

[41] Богословский М.И. Детство Господа нашего Иисуса Христа и Его Предтечи, по Евангелиям святых апостолов Матфея и Луки: Историко-экзегетическое исследование. Казань, 1893.С.94-95.

[42] Богословский М.И. Детство Господа нашего Иисуса Христа и Его Предтечи, по Евангелиям святых апостолов Матфея и Луки: Историко-экзегетическое исследование. Казань, 1893. С.58. I