1
0
В Евангелии от Иоанна о единстве Отца и Сына часто говорит Сам Христос. Он есть дверь к Отцу, и Он же всегда пребывает с Ним. Но подобное мистическое восприятие личности Христа не мешает евангелисту видеть в Нем подлинного человека (у святого евангелиста Иоанна говорится о Его усталости, о Его любви к Лазарю, над могилой которого Он плачет, о Его душевном томлении). В рассказе о воскрешении Лазаря Спаситель плакал о том, что Лазарь должен был умереть, потому что мир во зле лежит и всякий человек в силу греха смертен. Христос плакал как о Своем друге Лазаре, так и об этом ужасе: Бог дал всей твари вечную жизнь, а человек грехом ввел смерть, и вот светлый юноша Лазарь должен умереть, потому что когда-то грех вошел в мир. Поэтому слезы – дар Божий. Так что люди имеют право плакать над тем, что смерть скосила любимого, плакать о том, что они остались сиротами.[1] В иконописи Лазарь обычно изображается выходящим из гроба; икон же, где был бы изображен сам момент Воскресения Христова, нет. Отличие объясняется тем, что по природе своей эти события не были тождественными. Лазарь вернулся к временной жизни; между тем пасхальная тайна знаменовала полное преображение человеческого естества Христова.[2]
Святой Евангелист Марк подчеркивает земное уничижение Христа, скрывающего Своё мессианство, и постоянно говорит о непонимании, которое Он встречал со стороны учеников. Только у евангелиста Марка рассказано, как в начале проповеди Иисуса родные «пошли взять Его, ибо говорили, что Он вышел из себя» (3:21), и о том, как Он, придя в Назарет, «не мог совершить там никакого чуда» из-за неверия людей (6:5). Причина так называемой «мессианской тайны» (тот важный момент в евангельских событиях, когда Иисус запрещает присваивать Ему мессианский статус), вероятно, связана с дистанцией, отделявшей мессианство Иисуса от популярных представлений о Мессии. «Объявить себя Мессией – значило стать во главе мессианического восстания, во главе сильного, неудержимого народного движения» (С. Н. Трубецкой). Между тем Христос отвергал путь спасения, который виделся зелотам. Когда толпа хотела внезапно схватить Его, чтобы объявить царем, Он скрылся (Ин. 6:15). При этом Он одобрил ап. Петра, признавшего Его Мессией. Следовательно, Он вкладывал в это понятие новый, духовный смысл, который и был позднее воспринят Церковью.
На протяжении всего евангельского повествования мы видим, как нарастает против Христа оппозиция еврейской религиозной элиты (так называемые «книжники и фарисеи»). Христос принес еврейскому народу совершенно новое учение: это даже ни учение, ни философское теоретическое мировоззрение, а предельно новая жизнь, не укладывающаяся в рамки старых категорий и рассуждений. Ощущая интуитивно инновационность учения Иисуса, фарисеи отвергают Его как претендента на мессианство и тщательно наблюдают за Ним с целью уличить Его в нарушении устного Закона («галаха»). Судьба Христа – непонятого, отвергнутого, оставленного – проходит красной нитью через все Евангелие. Кульминационный пункт ее – это вход Христа в Иерусалим.[3]
По интересному замечанию митрополита Антония, все события Страстной Седмицы, «начиная с входа Господня в Иерусалим, продолжая Тайной вечерей и вплоть до самого распятия»[4], прошли под знаком непонимания, недоразумения, безнадежной путаницы и ослепленности: «Вход Господень в Иерусалим, такой торжественный, исполненный такой славы, одновременно весь построен на страшном недоразумении. Жители иерусалимские встречают Спасителя Христа с торжеством и ликованием, потому что ожидают, что Он освободит Свой народ от политического гнета; и когда окажется, что Спаситель пришел освободить людей и весь мир от греха, от неправды, от отсутствия любви, от ненависти, тогда от Него отвернутся с горечью, разочарованностью, и те, кто так торжественно Его встречали, обратятся во врагов».[5] Вначале народ встречает Христа со славой, видя в нем будущего вождя Израиля, величественного политического лидера угнетенной нации и будущего освободителя страдающего этноса от империалистических амбиций Рима, совершенно не замечая из-за своего внутреннего ослепления религиозную, общечеловеческую функцию Христа: «…люди думают, что приближается время, когда Он возьмет в Свои руки судьбы Израиля, когда настанет время политической, государственной и общественной независимости еврейского народа, когда наступит время возмездия язычникам, мести Израиля, когда он воцарится, восторжествует. Народ ожидает, что кончается время его унижения и начинается слава – последняя, победная слава Израиля». Когда же обнаруживается неоправданность их мессианско-политических надежд, они будут провозглашать через несколько дней: «Распни, распни Его! Нет у нас царя, кроме кесаря».[6] Замечает толкователь непонимание миссии Христа даже со стороны учеников: «…во время Тайной вечери, если вы внимательно прочитаете первосвященническую беседу Христа, которую мы читаем в виде первого Евангелия в Великий четверг вечером, все – недоумение, все – непонимание, все – недоразумение. То, что Христос старается ученикам сказать, они не понимают, они не могут понять, они не могут воспринять. И из этого вырастает последующее страшное человеческое одиночество Спасителя: Он не понят; Он оставлен один с тайной спасения. Даже Петр, который на пути из Кесарии Филипповой, озарением свыше, провозгласил, что Христос есть Сын Божий (Мк. 8:29), – и он к Нему подходит и говорит, через мгновение после того, как Христос им открыл тайну Своего распятия: не дай этому случиться, пожалей Себя».[7] Христос остается в беспросветном одиночестве, изоляции из-за человеческой глупости и непонимания.
Предательство Иуды рассматривается толкователем через призму отречения Петра: «…Петр отрекся от Христа; Иуда Его предал. Оба могли бы разделить ту же судьбу: либо оба спастись, либо оба погибнуть»[8]. Их судьбы могли быть одинаковыми, но Петр сохранил уверенность в любви Божьей, независимой от человеческих недостатков и тварного несовершенства, а Иуда, увидев результаты своих действий, потерял надежду – ему показалось, что Бог не в состоянии простить ему такой грех. Задумываясь о дальнейшем посмертном уделе Иуды, митрополит считает, что суд Божьей любви не оставит никого без прощения: «…и как бы ни страшно было думать об Иуде, о том, что его слово погубило Бога, пришедшего на землю, однако где-то должна в нас теплиться надежда, что бездонная премудрость Божия и безграничная, крестная, кровная Его любовь и его не оставит… Не будем произносить и над ним последнего, страшного суда – ни над кем».[9] В подтверждение этой мысли митрополит Антоний обращается к идее лично знакомого будущего владыке, эмигрантского богослова В. Н. Лосского о возможном спасении сатаны и его ангелов, ведь «сатана, и темные, падшие духи являются тварью Божией, и Бог Свою тварь не забывает».[10]
[1] См.: Антоний (Блум), митрополит Сурожский. «Жизнь. Болезнь. Смерть». Фонд «Христианская жизнь», Клин, 2000. Электронный вариант. [2] Мень А., протоиерей. «Библиологический словарь». «Фонд имени Александра Меня», М., 2002. Том 3. Стр. 103. [3]Антоний (Блум), митрополит Сурожский. «Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия: Беседы на Евангелие от Марка, гл. 1-4». Издательство «Даниловский Благовестник», М., 1998. Электронный вариант. [4] Антоний (Блум), митрополит Сурожский. Воскресные проповеди. / Митрополит Антоний (Блум). – Минск, Минский кафедральный Свято-Духов собор, 1996.Стр. 47. [5] Антоний (Блум), митрополит Сурожский. Воскресные проповеди. / Митрополит Антоний (Блум). – Минск, Минский кафедральный Свято-Духов собор, 1996.Стр. 47 – 48. [6] Антоний (Блум), митрополит Сурожский. Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия: Беседы на Евангелие от Марка, гл. 1-4. М.: Даниловский Благовестник, 1998. Электрон, текстовые, граф., зв. дан. и прикладная прогр. (546 Мб). – 1 электрон, диск(CD-ROM). [7] Антоний (Блум), митрополит Сурожский. Беседы о вере и Церкви. / Митрополит Антоний (Блум). – М.: Центр по изучению религии, СП Интербрук, 1991. Электрон, текстовые, граф., зв. дан. и прикладная прогр. (546 Мб). – 1 электрон, диск(CD-ROM). [8] Антоний (Блум), митрополит Сурожский. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа: Проповеди. / Митрополит Антоний (Блум). – Клин: Христианская жизнь, 2001. Электрон, текстовые, граф., зв. дан. и прикладная прогр. (546 Мб). – 1 электрон, диск(CD-ROM). [9] Антоний (Блум), митрополит Сурожский. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа: Проповеди. / Митрополит Антоний (Блум). – Клин: Христианская жизнь, 2001. Электрон, текстовые, граф., зв. дан. и прикладная прогр. (546 Мб). – 1 электрон, диск(CD-ROM). [10] Антоний (Блум), митрополит Сурожский. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа: Проповеди. / Митрополит Антоний (Блум). – Клин: Христианская жизнь, 2001. Электрон, текстовые, граф., зв. дан. и прикладная прогр. (546 Мб). – 1 электрон, диск(CD-ROM).
