1
0
20 декабря 2020 года в 16.00 в Казанской церкви г. Твери (п. Власьево) была прочитана лекция «Кто виновен в смерти Иисуса Христа? Экскурс в историю религиозных течений иудаизма». Мероприятие реализовано в рамках церковно-образовательного лектория «Миссия сегодня». Данный проект осуществляется силами сотрудников Миссионерского отдела Тверской и Кашинской епархии.
В лекции пошла речь о таком известном религиозном течении в иудаизме времен межзаветного периода, как фарисейство. Благая весть Иисуса Христа вызвала разной степени идеологическое неприятие со стороны представителей религиозных сект иудаизма. Одним из доктринальных оппонентов Христа были фарисеи. В лекции попытались выявить сущность фарисейства как специфического религиозно-психологического феномена.
__________________________________________________
Фарисейский союз («хабурот», товарищество) основали блюстители благочестия, которые противились эллинистическому влиянию, проникшему в Иудею. Тогда оно вызывало тревогу во многих странах. У римлян борьбу с эллинизмом возглавил Катон, а в Палестине – хасиды. «Крепить ограду вокруг Законов» – таков был девиз хасидов (Авот, 1, 1). «…“ограда” вышла настолько высока, что закрыла собой Закон; благодаря ей Закон оказался как бы под спудом. Это направление отчасти напоминает наше славянофильство с его презрением к “гнилому Западу”».[1] Фарисейское течение образовали те хасиды, которые не признавали светского курса династии Хасмонеев. Вероятно, название «фарисеи» было дано им их противниками. Этимология слова «фарисей» точно неизвестна. Большинство полагает, что оно происходит от глагола «параш» («отделять») и означает «отделенный», так как фарисеи считали себя отделенными от всякой нечистоты. Есть также мнение, что это искаженное «перс». Так их могли называть их противники за то, что они верили в сравнительно новые учения, которые были отчасти позаимствованы из персидской религии (ангелология и воскресение мертвых).[2] Фарисейский союз сложился в 2 веке до н. э. (первое упоминание о фарисеях относится ко времени царя Гиркана Первого, около 135 года). В 80-е годы 1 века до н. э. фарисеи пытались возглавить восстание против Хасмонейского царя Александра Янная. Оно было жестоко подавлено, многих мятежников распяли на крестах. При царице Александре (76 – 67 годы) партия фарисеев оказалась правящей в Иерусалиме, но при Ироде ее политическое значение упало.[3]Они оказывали царю пассивное сопротивление, не пожелали присягать Августу и пророчили конец династии Ирода, называя его самого «рабом Хасмонеев».Первая половина I века н.э. была временем внешнего господством саддукеев. Впрочем, влияние фарисеев продолжало расти и после войны с Римом они окончательно взяли под контроль духовную жизнь народа. Ни одного произведения, достоверно принадлежащего фарисеям, не сохранилось. Многие ученые связывают с фарисейской средой 2 Книгу Маккавеев, Псалмы Соломона и 3 Книгу Эзры (Ездры). Во всяком случае, в них отразились воззрения, которые обычно приписывают фарисеям. Сведения о них имеются у Иосифа Флавия, в Новом Завете и в Талмуде.[4]
«Фарисеи, – пишет Иосиф Флавий, – слывут точнейшими толкователями Закона… Они ставят все в зависимость от Бога и судьбы и учат, что хотя человеку предоставлена свобода выбора между честными и бесчестными поступками, но что и в этом участвует предопределение судьбы. Души, по их мнению, бессмертны, но только души добрых переселяются по их смерти в другие тела, а души злых обречены на вечные муки… Фарисеи сильно преданы друг другу и, действуя соединенными силами, стремятся к общему благу».[5] «Фарисеи ведут строгий образ жизни и отказываются от всяких удовольствий. Всему тому, что разум признает за благо, они следуют, считая разум лучшим охранителем во всех желаниях. Они выделяются своим почтительным отношением к людям престарелым и отнюдь не осмеливаются противоречить их предначертаниям… Фарисеи верят в бессмертие души и что за гробом людей ожидают Суд и награда за добродетель и возмездие за преступность при жизни; грешники подвергаются вечному заключению, а добродетельные люди имеют возможность вновь воскреснуть. Благодаря этому они имеют чрезвычайное влияние на народ, и все священнодействия, связанные с молитвами и принесением жертв, происходят только с их разрешения. Таким образом, отдельные общины засвидетельствовали их добродетель, так как все были убеждены, что фарисеи на деле и на словах стремятся к наиболее высокому».[6] «Фарисеи возложили на народ много законов из преданий старцев, которые не записаны в Законе Моисеевом».[7] Даже саддукеи, по словам Флавия, когда находились у власти, «придерживались, хотя и неохотно и вынужденно, того, что говорили фарисеи, ибо в противном случае народ не потерпел бы их».[8] Фарисеи «имели притязание на особое благоволение Всевышнего. В полном подчинении у этой секты были женщины».[9] Число фарисеев Иосиф определяет в 6000.[10] Талмуд, созданный раввинами-таннаями, содержит данные о фарисействе, в целом вполне совпадающие со свидетельствами, приведенными у Флавия и в Новом Завете.[11] Причем сообщения талмудистов нередко содержат критические замечания в адрес тех фарисеев, которых они называют «крашеными». Например, в трактате Сота приводятся слова царя: «Бойся имеющих вид фарисеев, которые набожны подобно фарисеям, но поступают беззаконно».Сказано, что они верили в Воскресение из мертвых, посмертное воздаяния, в ангелов и авторитет «старцев» (Мф. 15:1 сл.; Деян. 23:8).Некоторые скудные сведения о фарисеях есть у раннехристианских писателей, в частности, у св. Епифания Кипрского. Он подчеркивает аскетические упражнения, принятые у фарисеев, и склонность многих из них к астрологии.
Междузаветный иудаизм основывался на конфронтации двух этических направлений: законнического формализма (книжники) и харизматического профетизма (пророки).
Стремление к социальной справедливости, резкое осуждение имущественного расслоения в европейском обществе (1 Книга Еноха, 44) зиждилось на профетической этике. Кумранские тексты описывают т. наз. доктрину «двух путей» (см. христианский памятник «Дидахе»). К примеру, «Дух Правды» выражается в смирении, долготерпении, милосердии и вере («Устав», 4, 3), а «дух Кривды» – в стяжательстве, нечестии, лжи, гордости, жестокости, нетерпении («Устав», 4, 9 – 11).[12] Золотое правило этики отражает именно профетическую традицию и выражено краткой максимой рабби Гиллеля о сущности Закона, выраженной в проповеди прозелиту: «Не делай ближнему того, чего себе не желаешь. В этом заключается весь Закон. Все остальное лишь комментарий к нему» (Шаббат, 31а). Именно в этом этическом императиве был сохранен универсализм пророческой вести[13]. Напомним, что рабби Гиллель скончался в начале I века и образовал учительскую традицию «либерального» иудаизма, к которой впоследствии примыкал апостол Павел. Совершенно естественно, что с точки зрения харизматического профетизма были попытки редуцировать весь свод заповедей Закона до нескольких общих этических положений. Иудейский религиозный разум пытался найти ту первичную заповедь-источник, из которой происходили остальные моральные предписания. Талмуд говорит, что Давид сводил все многочисленные ветхозаветные заповеди к одиннадцати, Исайя к шести, Михей к трем, Амос и Аввакум к одной.
Другим этическим направлением стал законнический формализм, выразителем которого стал рабби Шаммай. Эта тенденция скептически относилась к прозелитизму, склонялась к культурной и религиозной изоляции, и всю этическую систему ставила в подчинение комплексу богослужебных ритуалов и повседневных обрядов. Шаммай на вопрос: «Сколько у вас Тор?» – ответил: «Две. Одна писаная, а другая устная». Нравственная жизнь регулировалась сводом правил и рекомендаций галахи («предания старцев» Мф. 15:2; Мк. 7:3, 5). Господь дал Закон раз и навсегда и учел все обстоятельства жизни. Поэтому необходимо было адаптировать древние заповеди под современные условия. Напомним, что ветхозаветные заповеди не ограничивались Декалогом. Исходя из тщательных подсчетов междузаветных рабби, Тора содержала 613 заповедей: 248 повелевающих (требования долженствования) и 365 запрещающих. Так вот, большая часть выявленных заповедей носила чересчур общий характер, поэтому для их практического применения требуется конкретизация. За это и отвечали тысячи бытовых предписаний из галахи. Интересно, что к настоящему моменту из 613 заповедей лишь не более 300 сохранили актуальность в современности, оставаясь глубоко архаичными. Многим привносится новая трактовка, им даются свежие значения; к примеру, заповедь «перед слепым не клади преграды» интерпретируются современными раввинами, как недопущение использования какого бы то ни было неведения в своих целях.[14] Заповеди иудаизма подразделяются на этические (между людьми) и ритуальные (между людьми и Богом). Нравственный императив иудаизма связан с этикой долженствования. Здесь перед нами предстает идея «вынужденного характера» заповеди, ее обязательности для исполнения. Недобровольность осмысляется здесь как моральная ценность, выражающая приоритет исполненного долга перед спонтанным порывом благородства: «более великим является тот, кто обязан и так и поступает, чем тот, кто не обязан и поступает» (Талмуд; Кидушин, 31а).[15]
Общины фарисеев придерживались направления законнического формализма. Фарисейские союзы отличались от остальных набожных иудеев несколькими ритуальными и этическими особенностями: скрупулезным соблюдением правила «десятины» (обложение всех товаров 10-процентным налогом в пользу бедных) и предписаний ритуальной чистоты. Более того, они занимались благотворительностью, тем самым надеясь завоевать благоволение Бога, а также придерживались двух еженедельных постов (понедельник, четверг), трех ежедневных часовых молитв, ежегодных религиозных праздников. Все эти ритуалы совершались от имени Израиля. Весь смысл фарисейства символически отражался в ритуальном омовении рук перед едой (Мк 7,1-5). Омовение рук первоначально было ритуальной обязанностью для священников перед вкушением жертвенной еды, священнической доли от принесенного в жертву животного. Получается, что фарисеи, будучи мирянами (по своему социальному статусу, это в основной представители среднего класса, торговцы и ремесленники), налагали на себя обязанности соблюдать ритуальную чистоту священнического сословия. Они претендовали на то, чтобы представлять собой избранный остаток, народ священников, «царственное священство». Фарисеи называли себя благочестивыми, праведными, богобоязненными, нищими и, чаще всего, отделившимися. Они хотели быть святыми, истинным Израилем, Божьим народом священников.
Фарисеи как представители законнического формализма признавали писаную Тору (Пятикнижие) и неписаную (устное предание). Фарисеи сознавали, что никакой писаный закон не в силах предусмотреть все жизненные ситуации; чтобы писаная Тора не превратилась в архаический реликт, она должна интерпретироваться и дополняться в соответствии с требованиями времени. Одной из форм устного толкования была галаха. Галаха – это особое провозглашение воли Божьей в частном случае, правило, указывающее вопрошающему путь правильного поведения. По мере того как поколения сменяли друг друга, наставления прежних учителей накапливались и передавались дальше, так что постепенно развилось значительное по объему прецедентное право, охватывающее все сферы практической жизни и касающееся как религиозных, так и уголовных и гражданских вопросов. Эту-то все нарастающую цепь передаваемых поучений, серию взаимосвязанных «галахот», евангелисты Марк с Матфеем и называют «преданием старцев».
Совершенно ясно, что Иисус Христос отвергал большую часть галахи. Каково бы ни было Его отношение к писаному закону, но некоторые традиционные предписания устного закона Он решительно отвергал. Было бы неверно утверждать, что Иисус Христос вообще отвергал предание, ведь Он регулярно посещал синагогу по субботам (Мк. 1:21, Лк. 4:16, 13:10, ср. Мф. 23:3). Но все упоминания в Евангелиях о предании как таковом показывают, что Иисус Христос радикально противостоял ему (Мк. 7:1 – 13). В указанном пассаже Иисус Христос «предание старцев» прямо противопоставляет «заповеди Божьей». Фарисеи могли рассматривать галаху как часть Божественной Торы и восхищаться ею – послушание Торе было для них послушанием Богу. Иисус Христос считал устный закон лишним бременем, чуждым духу любви к Богу и ближнему, тяжестью мелочных установлений, скорее удушающий, чем развивающий свободное послушание, основанное на любви. Противостояние Иисуса Христа устному преданию отчетливее всего выразилось в трех пунктах: суббота, ритуальная чистота и обет корвана. Что касается заповеди о субботе, раввины выделили 39 различных видов работы, которые запрещены в субботний день. С точки зрения Иисуса Христа, такое отношение делает человека рабом субботы. Предание о субботе мешает выполнять заповедь о любви. Субботняя галаха не только не объясняет волю Божью, но даже идет наперекор ей (Мк 2:23 – 3:5). Примерно так же обстоит дело с фарисейскими установлениями о ритуальном омовении рук перед едой (Мк 7:1 – 8). «Предание человеческое» сводит поклонение Богу к чисто внешнему, поверхностному уровню; тем самым оно поощряет лицемерие. Еще суровее были Его нападки на казуистику корвана, которая позволяла сыну избегать выполнения всех обязательств перед своими родителями: для этого достаточно было фиктивно посвятить Храму всю помощь, которую он обязан был оказывать родителям, даже если он сделал это в гневе (Мк 7:9 – 13). Предание, возникшее в качестве истолкования закона, на деле стало выше закона.[16]
Иисус Христос упрекает фарисеев в том, что хотя они добросовестно отдают десятину со своих доходов, но не обращают внимания на более важные требования Бога: требования справедливости, милосердия и верности (Мф. 23, 23 сл); что они педантично исполняют предписания чистоты, в то время как внутренне нечисты, хотя перед Богом имеет значение только внутренняя чистота (ст. 25сл). Чрезмерные добровольные повинности фарисеев столь же мало способны повлиять на приговор Иисуса, как и их миссионерское рвение (ст. 15). Они жертвуют деньги для бедных, тщательно соблюдают молитвенные часы, постятся дважды в неделю за свой народ (Мф 6,1-18), но вся их набожность служит удовлетворению тщеславия и честолюбия и потому является лицемерием. Они подобны гробницам, которые весной окрашивают белой краской, чтобы никто о них не загрязнился: снаружи они блестящи, а внутри наполнены останками мертвецов (Мф 23,27сл). Все упреки фарисеям связаны с их притязаниями на то, что благодаря строгому соблюдению заповедей и тому, что они делают больше, чем предписано, они представляют собой истинный Израиль, общину спасаемых.
Из знакомства с некоторыми свидетельствами Евангелий создается первое впечатление, что главными оппонентами Иисуса Христа были фарисеи. Действительность как всегда оказалась более сложной и противоречивой, и представленные свидетельства была скорее показателем идеологической конфронтации христиан и фарисеев после катастрофы 70-го года. На самом деле фарисеи более других религиозных течений иудаизма были близки христианству. Это признавали в дальнейшем как еврейские (А. Гейгер (1857), Д. Флуссер (1968)[17]), так и христианские исследователи (прот. Александр Мень).[18] Известный русский библеист эмиграции епископ Кассиан (Безобразов) говорит: «По характеру благочестия первые христиане были близки к фарисеям».[19] Несомненно, что такие течения, как зелоты, ессеи, саддукеи были мировоззренчески и идеологически далеки от последователей Христа. Если внимательно изучать Священное Писание Нового Завета, мы увидим картину более сложную, чем кажется на первый взгляд. Мы уже упоминали, что Иисус Христос не раз бывал гостем в домах фарисеев (Лк. 7:36; 11:37; 14:1) и часто вел с ними беседы о вере (Мф. 22:34 – 45; Мк. 12:28 – 34; Лк. 11:37), что было бы невозможно в случае непримиримой конфронтации. Зелотом из ближайших учеников Спасителя был лишь апостол Симон (один из Двенадцати). Ессеи жили закрытой общиной и минимизировали общение с внешним миром. А саддукеи, как представители иерусалимской священнической аристократии, были крайне негативно настроены в отношении проповеди Царства Небесного. Можно смело утверждать, что именно последние были более всего ответственны в смертном приговоре Христа. Профессор МДА Хвольсон считал: «Синедрион, приговоривший Иисуса Христа к смерти, был не фарисейский, но состоял из саддукеев; по крайней мере, последние были тогда в Синедрионе лицами, задающими тон, от которых зависело решение».[20] Это предположение подтверждается рассказом о Страстях после Гефсимании, где фарисеи уже не упоминаются; вся инициатива оказывается в руках первосвященника и его партии. Итак, резюмируя сказанное, картину взаимоотношений Христа и фарисеев можно характеризовать как весьма противоречивую. Фарисеи энергично противодействовали Христу еще в Галилее, а многие из них желали Его гибели. Но они не участвовали непосредственно в судебном процессе. Зато мы знаем, что фарисеем был Никодим и, быть может, Иосиф Аримафейский, а Деяния прямо упоминают о христианах из фарисеев (15:5). Позднее фарисеи вступались за ап. Петра и ап. Павла (Деян. 5:34 сл.; 23:6 сл.), осуждали убийство Иакова, Брата Господня.[21]
70-й год оказался не просто государственной катастрофой евреев, более того он стал и колоссальным поражением иудаизма. Возглавлявшие общины фарисеев книжники-богословы в Ямнии взяли на себя ответственность за дальнейшее движение иудаизма. Иудейские теологи-рабби выбрали путь изоляционизма (религиозного, культурного, бытового), возведя высокие «стены» вокруг Закона Моисеева. Межзаветное многообразие сект и течений заменилось идеологическим единством внутри иудаизма. Это и предопределило дальнейшую конфронтацию фарисеев и христиан. Гамалиил Второй в конце I века объявил, что «Иисус свел Израиля с пути» (Сота, 47а), а христиане стали именоваться «миним», то есть еретиками. Если христианство быстрыми темпами универсализировалось и распространялось по Римской империи, то евреи, подчинившись идеологии Ямнии, взяли курс на полную изоляцию. В Новом Завете, сформированном уже после Иерусалимской катастрофы, религиозный облик фарисеев приобретает крайне отрицательные черты. Хотя из истории мы знаем, что главными врагами Христа были представители священнической иерусалимской аристократии (саддукеи). После Великого восстания 66 – 70 годов саддукеи сошли с исторической сцены[22], а вот фарисеи составляли идеологическое ядро Ямнии. И фарисеи, и христиане были против войны с Римом и покинули Иерусалим в начале восстания. Как верно замечает один исследователь, «если бы не фарисеи, Церковь не встретила бы на своем пути оппозицию или встретила бы лишь незначительную».[23] Итак, разрыв наступил позднее, когда фарисеи оказались единственными религиозными руководителями иудаизма (конец 1 века н. э.) и отвергли евреев-христиан как еретиков.
Многие элементы фарисейских воззрений вошли в Мишну и другие книги Талмуда.[24] Как ни странно, но Талмуд впоследствии довольно критично относился к нравственному облику фарисеев. Репрезентируя типажи фарисеев Талмуд давал им довольно ироничные оценки. Фарисей «подожди немного» щепетильно ищет предлог отказаться от добродетельного поступка; «ушибленные» фарисеи закрывали глаза перед красивой женщиной и ушибались, натыкаясь на стены; фарисеи-«выстави плечо» публично демонстрировали свои добродетели, как бы положа их на плечи; «горбатые» фарисеи отличались показным смирением, сутулясь при походке; «вечно подсчитывающие» фарисеи постоянно были заняты балансом (подсчетом) добрых и злых дел. Тем не менее, Талмуд выделяет и два типа истинных фарисеев: «богобоязненные» и «боголюбивые», которые пребывают либо в трепете перед Богом, либо суть «истинные сыновья Авраама».
Фарисейский иудаизм относился весьма инфантильно к такой богословской категории, как «грех». Серьёзность греха как всеобъемлющего явления явно преуменьшалась. Два принципа способствовали этому умалению. «Казуистика» рассматривала грех через нарушение конкретной заповеди. В грехе не усматривался факт противления Богу. Это было лишь нарушение одной из 613 заповедей Торы, или игнорирование требований «галахи». Хотя грехи и градуировались, тем не менее они оценивались изолированно. «Концепция заслуг» предполагала некий баланс добрых и злых дел. То есть умышленная добродетель могла компенсировать грехи. Добродетели могли оправдать набожного благочестивого человека в его грехе. «Заслуги» предполагали два типа: заслуги добродетельных праотцов, причастность к Израилю в силу происхождения, и индивидуальные заслуги, приобретаемые соблюдением заповедей и дополнительными добрыми делами (благотворительность). Заслуга была неким небесным депозитом, которые впоследствии оправдывал набожных. Фарисей убежден, что в День суда заслуги перевесят прегрешения набожных людей. Инфантильное отношение ко греху приводит к религиозному самомнению, излишней этической самоуверенности, мании величия и чувству собственной непогрешимости. Фарисей чересчур самоуверенно себя относил к «остатку избранных», не сомневался в том, что Бог благоволит к нему, и считал себя выше грешников (Лк. 18:11 сл). Чем же губительна самоуверенность? Она реально отделяет от Бога. Уверенность в своем спасении приводит к тому, что роль Бога выносится за скобки. «Богом» становится общественное мнение, публичная репутация в глазах социума. Когда набожность направлена лишь на демонстрацию благочестия, она превращается в лицемерие (Мф. 6:1 – 18). Их благочестие выражалось через отделение, отрицание. Для Иисуса Христа же Бог был милосердным и сострадательным Отцом, который любит все свои создания, даже грешные и слабые, и Он пришел прежде всего к таким людям, чтобы исцелить их и даровать прощение.[25] Тема греха в полемических речах Иисуса Христа занимало одно из центральных мест, причем он обращается к свежим и ярким образам (испорченные плоды, гробницы, полные костей, заблудшая овца, потерянная драхма, опустившийся сын).
Подытожить мысли, характеризующие место и сущность фарисеев в новозаветное время, можно высказыванием отца Александра Меня. Протоиерей Александр рассматривал феномен фарисейства вне исторических, религиозных и социальных рамок, как вневременное явление, проявляющееся практически в любом вероучении в облике самодовольства, ханжества, обрядоверия, фундаментализма. Отец Александр напоминал, что любой ригористичный законник в определенный момент становится жестоким гонителем. Извращение веры, гордыня, дух культового формализма, расчеты «задобрить» Бога исполнением внешних уставов живучи, как и все человеческие грехи.
«Древних фарисеев больше нет, но отнюдь не умерло само “фарисейство”».[26]
Редакция интернет-портала «Миссия сегодня»
[1] Поснов М. «Иудейство». Киев, 1906, стр. 167. [2] Кузнецова В. «Евангелие от Марка. Комментарий». Общедоступный православный университет, основанный протоиереем Александром Менем, М., 2000. Стр. 62. [3] Мень А., протоиерей. «Словарь по библиологии». «Фонд имени Александра Меня». М., 2002. Т. 2-й. Стр. 232. http://www.krotov.org. [4] См.: Мень А., протоиерей. «История религии. В поисках пути, истины и жизни». Том 7-й «Сын Человеческий». М., 1997. http://www.krotov.org. [5] Иосиф Флавий. «Иудейская война». II, 8. Минск, 1991. [6] Иосиф Флавий. «Археология, или Об иудейских древностях». XVIII, 1, 3. Электронный вариант. [7] Иосиф Флавий. «Археология, или Об иудейских древностях». XIII, 10, 6. Электронный вариант. [8] Иосиф Флавий. «Археология, или Об иудейских древностях». XVIII, 1, 4. Электронный вариант. [9] Иосиф Флавий. «Археология, или Об иудейских древностях». XVII, 2, 4. Электронный вариант. [10] Иосиф Флавий. «Археология, или Об иудейских древностях». XVII, 2, 4. Электронный вариант. [11] Поснов М. «Иудейство». Киев, 1906, стр. 137. [12] «Тексты Кумрана». Выпуск 2. Переводы с древнееврейского и арамейского языков А. М. Газова-Гинзберга, М. М. Елизаровой и К. Б. Старковой. Центр «Петербургское востоковедение, СПб., 1996. [13] Мень А., протоиерей. «Словарь по библиологии». «Фонд имени Александра Меня». М., 2002. Т. 2-й. [14] Кузнецова В. «Евангелие от Марка. Комментарий». Общедоступный православный университет, основанный протоиереем Александром Менем, М., 2000. Стр. 218. [15] Статья «Иудаизм». «Эзотеризм». Мир энциклопедий. Издательство «Книжный дом», Минск, 2002. Стр. 425. [16] Данн Дж. «Единство и многообразие в Новом Завете. Исследование природы первоначального христианства». Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, М., 1997. Стр. 102 – 103. [17] См.: Флуссер Д. «Иисус». Издательство «Урал ЛТД», М., 1999. [18] Мень А., протоиерей. «История религии. В поисках пути, истины и жизни». Том 7-й «Сын Человеческий». Изд. «Слово», М., 1993. [19] Кассиан (Безобразов), епископ. «Христос и первое христианское поколение». Издательство «YMCA-Press» Париж – Москва, 1996. Стр. 140. [20] Хвольсон Д. «Последняя пасхальная вечеря Иисуса Христа и дата Его смерти». ХЧ, Т. II, 1875, стр. 51-52. [21] Иосиф Флавий. «Археология, или Об иудейских древностях». XX, 9. Электронный вариант. [22] Кузнецова В. «Евангелие от Марка. Комментарий». Общедоступный православный университет, основанный протоиереем Александром Менем, М., 2000. Стр. 63. [23] Мень А., протоиерей. «История религии. В поисках пути, истины и жизни». Том 7-й «Сын Человеческий». Изд. «Слово», М., 1993. http://www.krotov.org. [24] Мень А., протоиерей. «История религии. В поисках пути, истины и жизни». Том 7-й «Сын Человеческий». Изд. «Слово», М., 1993. http://www.krotov.org. Мень А., протоиерей. «Словарь по библиологии». М., 2002. http://www.krotov.org. [25] Кузнецова В. «Евангелие от Марка. Комментарий». Общедоступный православный университет, основанный протоиереем Александром Менем, М., 2000. Стр. 63. [26] Мень А., протоиерей. «История религии. В поисках пути, истины и жизни». Том 7-й «Сын Человеческий». М., 1997. http://www.krotov.org. Стр. 398.
