Нило-Столобенская пустынь в Синодальный период

Нило-Столобенская пустынь (Нилова пустынь) – мужской монастырь, расположенный на острове Столобный озера Селигер. На протяжении своей истории обитель являлась и остается крупнейшим монастырем Тверской области, и входит в число известнейших монастырей России. Основанная в конце XVI века, обитель пережила все тяготы российской светской и церковной истории. Смутное время, становление новой династии, церковный раскол, реформы Петра Великого, новая система отношений Церкви и государства – через все это прошла обитель преподобного Нила. В данной статье мы охарактеризуем положение Нило-Столобенской пустыни в Синодальный период.

Церковная реформа Петра Великого, первые мероприятия которой приходятся на 1696 – 1698 гг., положила начало созданию государственной церковности. Она открывает длительную эпоху секуляризации, завершившуюся при императрице Екатерине II в 1764 году. Этот 70-летний период был ничем иным, как попыткой поставить монашество в условия, совершенно изменявшие его положение в русской Церкви, и в жизни народа, попыткой оттеснить монашество на задний план национального бытия. Эти мероприятия, иногда, при императрице Анне Иоанновне (1730 – 1740) совершенно расстраивали монастырскую жизнь и оставляли после себя тяжело устранимые последствия, так что в синодальную эпоху монашество пребывало как бы в парализованном состоянии. В царской семье помнили о монастыре и в 1727 году царевны Прасковья Ивановна и Анна Иоанновна пожаловали ему, украшенную золотыми узорчатыми листами, икону преподобного Кирилла Белозерского (29 х 27см.).

Общее количество монастырей в XVII веке было значительно большим. Современные исследования выявили более 600 монастырей и пустынь, имевших крепостные дворы в конце XVII – начала XVIII века. Примерно столько же было монастырей и пустынь, не имевших крепостных. Данное количественное соотношение является косвенным свидетельством того, что в характерном для конца XV – XVI вв. противостояния двух точек зрения по поводу монастырского землевладения объектом полемики были отнюдь не все монастыри и не все монашество, но лишь его часть. Другая же часть соблюдала заповедь нестяжания не только как индивидуальный обет каждого монаха, но и как принцип социального бытия обители. Среди зафиксированных 600 монастырей, имевших крепостные дворы, 136 основаны в XVII в. Это мелкие и средние монастыри, имевшие до 100 дворов, иногда – до 10. К числу крупных, т. е. владевших крестьянскими дворами в количестве более 500, и крупнейших (более 1250) относятся в большей части лишь монастыри, создание которых связано с именем Патриарха Никона. НовоиерусалимскийВоскресенский имел в 1678 г. 586 крестьянских дворов, а в 1700 – 2465 дворов, Крестныйв Каргопольском уезде – 812 дворов в 1653-1661 гг., 910 дворов в 1700 г., Иверский – 2059 дворов в 1648 г. и 2302 в 1700 г.^[1] «С половины XIV-го века на Руси делается весьма заметным сильное стремление к монашеской жизни: монастыри умножались непрерывно. Тверская епархия была необычайно богата монастырями, так что ко времени введения монастырских штатов в 1764 году в Тверской епархии было 32 монастыря да столько же, если не более, упразднено ранее 1764 года».^[2]

В 1721 году Петр I реорганизовал центральную власть и среди 11 коллегий выделил Духовную – Синод. С образованием Синода завершился процесс подчинения духовной власти светской. Нововведения Петра по «Духовному регламенту» включили церкви в систему государственной администрации и ограничили ее власть.

Во второй половине XVIII – начале XX веков монастыри Русской Православной церкви располагали значительным числом ценных богослужебных предметов. Поэтому важнейшей функцией государства являлся надзор за сохранностью монастырских ризниц. Государство осуществляло контроль за изготовлением богослужебной утвари из серебра. Настоятели составляли ежегодные отчеты о сохранности монастырских ризниц. Текущее состояние и движение ризничного имущества во всех монастырях фиксировалось в специальных описях, выполнявших функции учетной документации.[3]

В результате церковных реформ XVIII в. государство установило полный административный и финансовый контроль над хозяйственной деятельностью монастырей РПЦ. Многие обители, не попавшие в категорию штатных, прекратили свое существование, а их имущество было изъято. Оставшиеся монастыри из-за недостатка казенных средств едва сводили концы с концами. Анализ состава имущества обителей РПЦ в исследуемый период показывает, что наибольший урон их хозяйственно-экономической деятельности нанесли изъятия недвижимого имущества (земельных, водных, лесных ресурсов) и объектов промыслово-ремесленной деятельности. Данные объекты государственная власть могла использовать для решения текущих казенных нужд или передавать их в качестве имущественных пожалований новому служилому сословию.[4] Значительная часть движимого имущества монастырей, необходимая для осуществления богослужебной деятельности, была оставлена за ними. Церковная утварь, в отличие от остальных материальных объектов монастырского бытия, обладала двумя важными специфическими особенностями. Первой являлась невозможность ее использования для каких-либо иных целей, кроме церковных. Другая особенность заключалась в ее значительной материальной ценности, поскольку большинство богослужебных предметов изготавливалось с использованием дорогих тканей, жемчуга, драгоценных металлов и камней. Поэтому одной из важнейших задач государства являлся надзор за сохранностью монастырских ризниц. К середине XVIII в. в Тверской епархии окончательно сформировался порядок передачи имущества при смене настоятелей монастырей.[5] Изменения, происходившие в государственной политике в XIX – начале XX в., привели к увеличению штатного содержания и росту доходов монастырей, полученных в результате хозяйственно-экономической деятельности. Несмотря на некоторое смягчение позиции государства по отношению к обителям, издание нормативных документов по вопросам управления монастырским имуществом оставалось важнейшим направлением деятельности правительства и духовного ведомства. Епархиальные архиереи до конца синодального периода требовали, чтобы настоятели включали сведения о порядке ведения ризничного учета в справки о состоянии обители.[6] К числу важнейших мероприятий, направленных на обеспечение сохранности наиболее ценного имущества и богослужебной утвари, относились ежегодные отчеты настоятелей и братии о целости соборных и монастырских ризниц. Не менее жесткий контроль государство осуществляло и за порядком изготовления богослужебной утвари из драгоценных металлов.

Одной из статей пополнения монастырской казны в исследуемый период была продажа обветшавшей утвари и имущества после умерших монахов, вырученные день­ги от которой записывались в книгу на приход.[7] В нем говорится о том, что обитель, сжигая старую культовую утварь, оставшиеся золотые и серебряные нити и различные украшения продавала заинтересованным лицам. При этом консистория строго следила, чтобы годные к использованию вещи не были уничтожены, требовала экономного отношения к подлежащему списанию имуществу. Следует отметить, что подобная практика наносила определенный ущерб сохранению культурного наследия монастырей, поскольку в ходе таких мероприятий иногда уничтожалась обветшавшая, но ценная в художественном отношении церковная утварь.[8] Уничтожение пришедшего в негодность монастырского имущества с разрешения духовной консистории было крайней мерой. Значительно чаще епархиальное начальство соглашалось на проведение ремонта обветшавшей утвари. Следует отметить, что при решении вопроса о ремонте монастырской утвари в расчет бралась не только материальная ценность предметов, но также их художественное значение, востребованность как объектов религиозного почитания. Давая разрешение на ремонт вещей, епархиальное начальство согласовывало также «технологию» проведения работ и наличие необходимых материалов.[9]

Текущее состояние и движение ризничного имущества фиксировалось в специальных описях, выполнявших функции учетной документации. Общие описи имущества представляли собой типовые документы, которые в обязательном порядке составлялись и регулярно обновлялись в каждой обители, независимо от ее размера и статуса. В архивных фондах крупных монастырей можно также встретить описания отдельных групп имущества. В архивном фонде Нилово-Столобенской пустыни имелись «опись ризницы и церковной утвари»[10], «опись ризничных вещей, что вновь прибыло против прежней, на что они употреблены и как изменены и украшены»[11], «опись ризницы»[12].

На протяжении синодального периода в монастырях Тверской епархии неоднократно изменялись не только наименования учетных документов, но также их формы и содержание. Для выявления изменений, вносившихся в монастырские описи, необходимо проанализировать несколько аналогичных источников, составленных в различные годы. Наиболее ранней по времени создания является «Опись ризницы и церковной утвари» Нилово-Столобенской пустыни, датированная 1764 годом.[13] Структурирование ризничных вещей и церковной утвари внутри описи происходило в соответствии с размещением их в различных зданиях архитектурного ансамбля монастыря. Перечню предметов предшествует подробное описание каждого строения, в котором хранится церковная утварь: собора, церквей, колокольни, жилых и хозяйственных помещений. При обследовании интерьеров храмов и иконостасов фиксация сведений происходила в соответствии с маршрутом передвижения по объекту («по левую сторону», «по правую сторону»). Иконы и предметы утвари описаны не очень подробно, в документ внесены только основные сведения, в соответствии с которыми их можно выявить из совокупности других богослужебных вещей. При описании ризничного хозяйства обители упоминаются следующие разделы: «посная ризница», «белая ризница», «красная ризница», «панихидная ризница».[14]

Следует отметить, что форма и содержание описи имущества, составленной в середине XIX в., существенно отличалась от аналогичного источника более раннего периода. Учет церковного имущества проводился не по отдельным зданиям архитектурного ансамбля обители, а по видам имущества. От описи середины XVIII в. остались разделы, посвященные церкви, алтарю и иконостасу, однако описания самих объектов выполнены очень кратко. Основу документа составляют сведения о богослужебных предметах, внесенные с разной степенью полноты. Конец списка замыкают разделы, посвященные старым книгам и церковной мебели.

Последним по времени описанием монастырского имущества являлась «Опись ризницы Ниловой пустыни Тверской епархии», составленная в 1909 г., и в августе следующего года заверенная в Тверской духовной консистории[15]. Структура источника состояла из 23 отделов, объединенных по видам имущества: «Евангелия и Апостолы»; «Кресты напрестольные»; «Священные сосуды и ковши»; «Кадилы»; «Панагии»; «Кресты наперсные»; «Митры»; «Облачения престолов»; «Облачения жертвенников»; «Покровы на престолы»; «Покровы на жертвенники»; «Облачения на аналои и столики»; «Воздухи»; «Облачения священнические настоятельские, ризы братские»; «Подризники настоятельские и братские, набедренники, пояса настоятельские и братские, поручи настоятельские разного материала и разного достоинства»; «Диаконские облачения (стихари и орари)»; «Покровы на раку мощей препо­добного Нила»; «Завесы у царских дверей»; «Архиерейское облачение»; «Блюда, умывальницы и подносы»; «Посохи»; «Сосуды для освящения хлебов»; «Сосуды для водоосвящения».

Формой и содержанием опись церковного имущества, составленная в начале XX в., существенно отличалась от аналогичных документов более раннего периода. В ней полностью отсутствовали сведения о состоянии архитектурных памятников и их интерьеров (алтарей, иконостасов, оград для престолов и жертвенников). Основное место в источнике занимало весьма подробное описание богослужебной утвари без привязки к конкретным зданиям. Отсутствовали разделы, посвященные мебели и библиотеке, имелись только сведения о евангелиях и апостолах.

Таким образом, в период второй половины XVIII – начала XX в. государство осуществляло строгий контроль за состоянием и сохранностью ризничного имущества и богослужебной утвари в монастырях Тверской епархии, что объяснялось их значительной материальной ценностью. Учет и передача имущества производились путем составления описей, форма и содержание которых изменялись в соответствии с требованиями времени.[16]

Много интересных подробностей относительно материального состояния обителей в Тверской и других епархиях содержит «Хроника моей жизни» архиепископа Саввы Тихомирова (1819–1896). В течение своей долгой жизни он управлял тремя епархиями: Полоцкой (1866–1874), Харьковской (1874–1879) и Тверской (1879–1896). Его «Хроника», написанная с чрезвычайной обстоятельностью, содержащая много документов, писем и т. п., рассказывает о том, какое множество пожертвований от среднего и богатого купечества, от дворян и людей других сословий текло в монастыри.^[17]

На основании некоторых особенностей типологии монастырей Верхнего Поволжья во второй половине XVIII – начале XX века мы попробуем определить к какому же разряду относилась Нило-Столобенская пустынь. «Подобно всем иным, представляемые типологические характеристики достаточно формальны, но в то же время точно определяют особенности обителей, специфику их духовных, социокультурных и экономических функций. Несмотря на существование церковных правил, канонов, устава, которые являлись определяющими для духовной жизни монастыря, характера застройки, его архитектуры и т.п., каждая обитель имела свои неповторимые черты, традиции и особенности».[18]

По системе подчиненности, содержанию, управлению и размерам обители РПЦ разделялись на несколько групп. Наиболее крупными духовными центрами, включенными в состав штатов, стали лавры, статус которых получили 4 мужских монастыря: Троице-Сергиев, Александро-Невский, Киево-Печерский, Почаевский. Эти обители пользовались особым покровительством монарших особ. Каждая лавра имела свою издательскую базу и печатала духовную, историко-церковную литературу, а также собственные периодические издания. Численность монашествующих в них составляла до 101 чел.[19] Как видно, Нилово-Столобенская пустынь по определенным причинам не имела статуса Лавры.

Семь крупных монастырей были названы ставропигиальными и по своему статусу подчинялись непосредственно патриарху. В синодальный период они сначала находились в ведении Святейшего Синода, а затем Московской синодальной конторы. Их настоятелей по представлению Синода назначал император.[20] Нилово-Столобенская пустынь также не относилась и к разряду ставропигиальных. Нилова пустынь подчинялась главе Тверской епархии, в границах которой она находилась. Настоятели святой обители назначались епархиальным архиереем с последующим утверждением Святейшим Синодом. Численность монашествующих в обителях 1 класса составляла – 33 чел., 2 класса – 17 чел. и 3 класса – 12 чел. Такая структура монастырских учреждений РПЦ без особых изменений сохранялась до конца Синодального периода.[21]

Таким образом, монастыри, бывшие на государственном обеспечении и имевшие число монахов, определенное по штату, назывались штатными. По степени прав штатные монастыри делились на три класса. Соответственно различным было и число монахов. Если монастыри не получали денег от государства назывались они заштатными. Существовали такие обители на пожертвования и доходы от трудов монастырской братии: богослужения, требы, продажа производимого в монастыре (икон, крестов, различной церковной утвари, и т.д.).

Анализ статистических данных по системе подчиненности, содержанию, управлению и размерам обителей показывает, что их структура по епархиям Верхнего Поволжья существенно различалась. В управлении Тверской архиерейской кафедры находилось одна обитель 1 класса, на которую приходилось 4%, 5 второго класса или 22%, и 5 третьего класса или 22%. Всего в штате по Тверской епархии состояло 11 обителей или 38%.[22] Характерной особенностью Тверской епархии являлась равномерное распределение обителей между 2 и 3 классами. Меньшая численность штатных обителей на территории Тверской губернии объяснялась активной деятельностью епархиального начальства по созданию новых монастырей, которые изначально не включались в штат. Монастыри РПЦ, не включенные в период преобразований в число штатных, были либо упразднены, либо реорганизованы в приходскую церковь, либо оставлены за штатом. В последнем случае средства на свое содержание обитель получала самостоятельно за счет рационального ведения хозяйства или за счет привлечения частных пожертвований. В правление императора Павла I также стали выделяться казенные деньги на обеспечение деятельности заштатных монастырей.[23] Данный тип обителей был довольно широко распространен в Верхнем Поволжье в исследуемый период. Так в Тверской епархии насчитывалось 18 заштатных монастырей или 62% от общего числа.

При некоторых крупных монастырях РПЦ существовали небольшие обители, именовавшиеся приписными. Средства на свое содержание они получали от больших и богатых монастырей, к которым числились приписанными и настоятелями которых управлялись. Однако практика создания приписных монастырей была более характерна для периода XVII — начала XVIII в., когда их численность не регулировалась законодательством, а существующий уровень доходов позволял обеспечивать хозяйственной содержание.[24] В ходе проведения церковных реформ начала XVIII в. большинство обителей такого типа было либо совсем упразднено, либо преобразовано в приходские церкви. Поэтому в синодальный период приписные монастыри встречаются весьма нечасто. К Ниловой пустыни Тверской епархии, была приписана основанная в 1701 г. в 30 верстах от Осташкова Вселуцкая Ново-Соловецкая пустынь[25].

По мнению К. И. Смолича,^[26] материальное положение монастырей в XIX столетии постоянно улучшалось. Они получали большие пожертвования от людей разных сословий, особенно от купцов, которые при императоре Николае I быстро обогащались и приобретали миллионные капиталы. Монастыри получали в дар деньги, ценности (иконы, колокола, облачение и т. д.), благотворители строили за свой счет монастырские церкви и другие строения. Обители сами с большим размахом развернули строительство, так что их внешний облик очень сильно изменился благодаря появлению больших каменных церквей и зданий. В этот период хотелось бы сказать, что пожертвования в монастырь в этот период действительно были весьма впечатлительны, причем выражались они во вкладах деньгами.

По характеру уставной деятельности, регламентировавшей устройство и жизненный уклад, к концу XIX века все монастыри РПЦ разделялись на общежительные и необщежительные (особножительные).

В общежительных монастырях монашествующие не имели личной собственности и получали от монастыря келью, необходимую утварь, а также одежду, обувь, питание и прочее. Доходы от рукоделия братии – написания икон, росписи храмов, шитья облачений, изготовления церковной утвари и прочие – направлялись в общую монастырскую казну. Данный тип монастырей отличался большей строгостью уставов. Настоятель общежительной обители выбирался братией, имеющей монашеское посвящение. Указом Святейшего Синода от 20 марта 1862 г. «право на избрание кандидатов на настоятельские в общежительных монастырях вакансии предоставлялось только монашествующим[27]. В собрании Государственного архива Тверской области сохранился документ, подтверждающий, что данное требование неукоснительно соблюдалось до начала XX в.[28]

В необщежительных монастырях монахи обычно имели келью и иногда общую трапезу от монастыря, остальное они приобретали своим трудом. Все доходы в необщежительных монастырях разделялись на три категории: 1) общемонастырские, которые шли на нужды монастыря; 2) братские, делившиеся между братией и 3) поручные – доходы отдельных иноков, всецело принадлежавшие им. Монахи особножительных монастырей могли иметь собственные сбережения помимо монастырской казны. Перед смертью монах обязан был завещать все свое имущество обители.[29] Настоятели необщежительных монастырей назначались церковными властями.[30]

В начале XIX в. в структуре учреждений РПЦ преобладали необщежительные монастыри, настоятели которых не всегда могли полностью контролировать жизнь братии, что отрицательно влияло на нравственное состояние монашества. В 1862 г. Синод рекомендовал переводить необщежительные монастыри в общежительные, данная рекомендация была повторена в 1869 году. Новые монастыри основывались только как общежительные. По состоянию на 1 января 1914 г. большая часть монастырей РПЦ являлись общежительными, причем большинство из них были женскими. В реальности элементы общежительства имели место и в особножительных монастырях, в то время как в общежительных монастырях существовали разного рода местные особенности устава. Независимо от того, каким образом назначался настоятель обители, его деятельность жестко контролировалась епархиальными властями.[31]

Особым видом монастырского общежительства, где наиболее строго соблюдался устав, являлись пустыни. Первоначально они представляли собой небольшой монастырь или просто уединенную келью в отдаленных безлюдных местах. С конца XVIII начала XIX в. многие из них стали превращаться в крупные обители. Наиболее известным монастырем этого типа на территории Верхнего Поволжья, возникшим до 1764 г., являлась Нилово-Столобенская мужская пустынь.[32] Из монастыря вышли некоторые известные иерархи Церкви: инок Евфимий в конце XVII века стал митрополитом Новгородским, инок Иоасаф с 1725 года – епископом Воронежским. Создание пустыней в епархиях Верхнего Поволжья свидетельствует о том, что в синодальный период, несмотря на серьезные преобразования, у некоторых представителей монашества сохранялась потребность в духовном уединении. Этому в немалой степени способствовала природная среда: большие лесные пространства, наличие рек, озер, островов. Также следует отметить, что в описаниях монастырей термин «пустынь» используется как часть названия только в трех случаях, а остальные обители именуются монастырями. Возможно, что под термином «пустынь» чаще всего подразумевалось наличие в монастыре общежительного устава.[33]

Еще более строгие правила монастырского общежительства существовали в скиту. Он представлял собой небольшой, удаленный oт мира и даже от больших обителей монастырь, где проживали старцы — наиболее зрелые в духовном и возрастном отношении монахи, которые вели исключительно аскетический образ жизни. Данный тип монастырского общежительства в исследуемый период существовал и на территории Верхнего Поволжья. Достаточно хорошо был известен приписанный к Ниловой пустыни Гефсиманский скит, находившийся на втором по величине острове оз. Селигер – Городомле.[34]

В целом, анализ документов показал, что Нило-Столобенский монастырь относился к типу пустыни, особому виду монастырского общежительства, где наиболее строго соблюдался устав. Такой статус монастыря без серьезных изменений сохранился до конца синодального периода. Значительное влияние на этот процесс оказывали факторы социально-экономического и историко-культурного развития Верхневолжья.

Автор-составитель: иерей Максим Мищенко

---

[1] Смолич И. К. Русское монашество. М., 1999, С.264

[2] Колосов И., иерей. Очерк истории села Капшина Калязинского уезда. // Забытые страницы истории. Тверь, 2003. С. 62

[3] Денисов В. В. Деятельность по обеспечению сохранности ризничного имущества в монастырях Тверской и Ярославской епархий (вторая половина XVIII – начало XX века). // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История. Политология. 2010. № 19 (90). Выпуск 16. С. 103.

[4] Денисов В. В. Деятельность по обеспечению сохранности ризничного имущества в монастырях Тверской и Ярославской епархий (вторая половина XVIII – начало XX века). // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История. Политология. 2010. № 19 (90). Выпуск 16. С. 104.

[5] В качестве примера можно рассмотреть процедуру сдачи-приемки, осуществленную в тверской Вознесенской Оршиной обители в соответствии с указом Святейшего Синода от 11 сентября 1777 г. В документе говорится: «Определением велено иметь иеромонаху быть в Оршине монастыре и править должность строительную, что ради и принять, тебе Юрию, от бывшаго в оном Оршинском монастыре иеромонаха Павла по описи как церковныя всякия вещи, так и монастырские, и протчее, что до твоего хранения и принадлежаще…». Государственный архив Тверской области (ГАТО). Ф. 187. Оп. 1. Д. 1. Л. 2.

[6] Денисов В. В. Деятельность по обеспечению сохранности ризничного имущества в монастырях Тверской и Ярославской епархий (вторая половина XVIII – начало XX века). // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История. Политология. 2010. № 19 (90). Выпуск 16. С. 105.

[7] Об этом свидетельствует дело архиман­дрита угличского Алексеевского монастыря Никанора, обратившегося в Ярославскую духовную консисторию за разрешением на уничтожение ветхих вещей, чтобы «на полученные деньги произвести починку церковных книг». ГАТО. Ф. 230. Оп. 1. Д. 11925. Л. 1 – 29.

[8] Денисов В. В. Деятельность по обеспечению сохранности ризничного имущества в монастырях Тверской и Ярославской епархий (вторая половина XVIII – начало XX века). // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История. Политология. 2010. № 19 (90). Выпуск 16. С. 106 – 107.

[9] Денисов В. В. Деятельность по обеспечению сохранности ризничного имущества в монастырях Тверской и Ярославской епархий (вторая половина XVIII – начало XX века). // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История. Политология. 2010. № 19 (90). Выпуск 16. С. 107.

[10] ГАТО. Ф. 476. Оп. 1. Д. 1695.

[11] Там же. Д. 1566.

[12] Там же. Д. 1687.

[13] Там же. Д. 1695. Анализ источника показывает, что к середине XVIII в. уже сформировались основные требования к составлению подобных документов. Опись была составлена из бумажных листов, разделенных на две части. В первом разделе давалось название и описание предметов, во втором вносились сведения о починке, изменении или исключении вещей из описи. Этот принцип соблюдался не всегда, поскольку иногда во второй столбец записывались пропущенные вещи или сведениями об отдельных предметах сразу заполняли всю ширину страницы.

[14] ГАТО. Ф. 476. Оп. 1. Д. 1695. Л. 19 – 28.

[15] Там же. Ф. 476. Оп. 1. Д. 1687.

[16] Денисов В. В. Деятельность по обеспечению сохранности ризничного имущества в монастырях Тверской и Ярославской епархий (вторая половина XVIII – начало XX века). // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История. Политология. 2010. № 19 (90). Выпуск 16. С. 109.

[17] Савва Тихомиров, архиеп. «Хроника моей жизни» Т 5.С. 172 – 216

[18] Барсегян Т.В. Типология православных монастырей России // Монастыри в жизни России. Калуга-Боровск, 1997. С. 7.

[19] Денисов, В. В. Некоторые аспекты типологии монастырей Верхнего Поволжья во второй половине XVIII – начале XX веков / В. В. Денисов // Научные ведомости БелГУ. Сер. История. Политология. Экономика. Информатика. – 2012. – №13(132), вып.23. С. 128.

[20] Андроник, игум., Бовкало А.А., Федоров В.А. Монастыри и монашество 1700-1998 гг. // Православная энциклопедия. Т. вводный. М., 2000. С. 330.

[21] Денисов, В. В. Некоторые аспекты типологии монастырей Верхнего Поволжья во второй половине XVIII – начале XX веков / В. В. Денисов // Научные ведомости БелГУ. Сер. История. Политология. Экономика. Информатика. – 2012. – №13(132), вып.23. С. 128.

[22] Денисов, В. В. Некоторые аспекты типологии монастырей Верхнего Поволжья во второй половине XVIII – начале XX веков / В. В. Денисов // Научные ведомости БелГУ. Сер. История. Политология. Экономика. Информатика. – 2012. – №13(132), вып.23. С. 129.

[23] Денисов, В. В. Некоторые аспекты типологии монастырей Верхнего Поволжья во второй половине XVIII – начале XX веков / В. В. Денисов // Научные ведомости БелГУ. Сер. История. Политология. Экономика. Информатика. – 2012. – №13(132), вып.23. С. 130.

[24] Денисов, В. В. Некоторые аспекты типологии монастырей Верхнего Поволжья во второй половине XVIII – начале XX веков / В. В. Денисов // Научные ведомости БелГУ. Сер. История. Политология. Экономика. Информатика. – 2012. – №13(132), вып.23. С. 130.

[25] Справочная книга по Тверской епархии на 1915 г. Тверь, 1914. С. 454.

[26] Смолич И. К. Русское монашество, 988— 1917; Жизнь и учение старцев. М.,1999, С.

[27] ГАЯО. Ф. 230. Оп. 2. Д. 2910. Л. 54.

[28] В источнике сообщается: «На место почившей игумении Бежецкаго монастыря Антонии требуется избрать настоятельницу. Если монастырь сей общежительный, то по существующим правилам настоятельница должна быть избрана инокинями монастыря. Если же монастырь не общежительный, то настоятельница поставляется по назначению из искусных и ризничных монахов, которые бы в тех монастырях всякое благочестие и порядок соблюдали. ГАТО. Ф. 180. Оп. 1. Д. 12. Л. 1.

[29] Денисов, В. В. Некоторые аспекты типологии монастырей Верхнего Поволжья во второй половине XVIII – начале XX веков / В. В. Денисов // Научные ведомости БелГУ. Сер. История. Политология. Экономика. Информатика. – 2012. – №13(132), вып.23. С. 130.

[30] Сохранился указ Тверской духовной консистории от 19 декабря 1895 г., которым предписывалось «переместить настоятелей третьеклассных монастырей – Старицкаго игумена Арсения и Троицкаго Селижарова игумена Николая на таковые же должности первого в Кашинский Димитровский монастырь с возведением в сан архимандрита, втораго – в Старицкий третьеклассный Успенский монастырь, а наместника первокласснаго Калязинского Троицкаго монастыря назначить на настоятеля иеромонаха Никодима». ГАТО. Ф. 180. Оп. 1. Д. 12. Л. 264.

[31] Так, в указе Тверской духовной консистории от 29 сентября 1774 г. сообщалось, «что некоторые монастырские настоятели самовольно отлучаются от монастырей своих, да еще и в отдаленные места и на долгое время, и в ту их отлучку монастыри и монашествующие остаются без надлежащего наблюдательства». ГАТО. Ф. 187. Оп. 1. Д. 1. Л. 4.

 Консистория запретила им покидать свои обители без крайней необходимости. Аналогичным документом Тверской духовной консистории от 13 февраля 1779 г. ставилось на вид, что «некоторые монастырей настоятели не репортовали к исполнению по присылаемым для Консистории указам, оказываются весьма медлительны и репортуют не аккуратно, а в замедлении». ГАТО. Ф. 187. Оп. 1. Д. 1. Л. 41.

Денисов, В. В. Некоторые аспекты типологии монастырей Верхнего Поволжья во второй половине XVIII – начале XX веков / В. В. Денисов // Научные ведомости БелГУ. Сер. История. Политология. Экономика. Информатика. – 2012. – №13(132), вып.23. С. 131.

[32] Историческая записка о Ниловой пустыне, что на озере Силигере. Тверь, 1853.

[33] Денисов, В. В. Некоторые аспекты типологии монастырей Верхнего Поволжья во второй половине XVIII – начале XX веков / В. В. Денисов // Научные ведомости БелГУ. Сер. История. Политология. Экономика. Информатика. – 2012. – №13(132), вып.23. С. 132.

[34] Справочная книга по Тверской епархии на 1915 г. Тверь, 1914. С. 454